Еду в Пятигорске, доеду до Оша: посмотрите на великое путешествие старой «копейки»
С чего все начиналосьИдея путешествия родилась у нас с моей подругой Леной Лобановой после смены в «Камчатке», где мы ставили мюзикл про удивительную жизнь простых карачинцев. Где находится Карачи, мы представляли отдаленно, оказалось — в Пакистане. Наш друг и совожатый Соломон Шлосман решил отправиться из Праги в Улан-Удэ на «жигулях» в рамках Mongol Rally. Также каждый участник обязан пожертвовать не менее 1000 фунтов на благотворительность. В среднем пробег занимает 2 месяца, а наиболее популярный выбор автомобиля — Nissan Micra. Незадолго до старта мы с Соломоном отправились обкатывать его «фисташку» — тогда‑то я и понял, как выглядит идеальный транспорт для путешествия по Средней Азии и Ближнему Востоку.
Я не хотел ничего планировать, но все же прикинул маршрут и обнаружил, что по Пакистану сейчас можно путешествовать только с вооруженным конвоем, а больше трети пути в Карачи лежит через Иран, который я уже объездил вдоль и поперек прошлой осенью. Открыл карту и начал смотреть, что же еще в регионе есть любопытного. Страшно манил Памирский тракт, а также мало чем примечательная деревушка неподалеку от Ташкента — Бурчмулла (до середины 1970-х — Брич-Мулла́. — Прим. ред.). Место заочно дорогое моему сердцу из‑за одноименной песни Татьяны и Сергея Никитиных, которую родители ставили мне на виниле лет с трех. Так и решили: ехать нужно из Пятигорска через Памир в Брич-Муллу, через Грузию, Азербайджан, Казахстан, Узбекистан, Таджикистан и Киргизию. «Жигули» — самая ремонтопригодная машина в регионе: в любой деревне знают, как ее чинить. А еще — это просто красиво. Свою литровую ярко-желтую «копейку» 1981 года я нашел в Петербурге, от решения ехать до покупки прошло полдня, цена вопроса — 130 тыс. рублей (столько же я отдам за ремонт). Пригнал «канарейку» (так я ее ласково назвал) в Москву, нашел механика Леху, который недели за две привел ее в боевую готовность: поменял кучу расходников, подарил мне ремни безопасности в цвет кузова, снабдил запчастями первой необходимости, обкатал, да так увлекся, что сам и пригнал машину в Пятигорск. Ленка в итоге поехать не смогла, так что я наклеил на борта гоночные номера и стартовал один.
Грузия — Азербайджан — Казахстан
Из Баку паромы через Каспийское море ходят в Туркмению и Казахстан. Сейчас Туркмения — одна из самых закрытых стран в мире, поэтому выбора у меня не было. В порту наткнулся на дюжину машин Mongol Rally и гонщиков под флагами пяти-шести стран, томящихся в ожидании уже четвертый день. Все это время в паре километров от берега один из паромов ждал затишья шторма. Уже в пути меня настигло первое пищевое отравление — 30 часов плавания я провел в трюме в лихорадке. Тем не менее успел познакомиться с людьми, с которыми провел следующую неделю путешествия.
Немецкая пара отправилась из Кельна в Токио автостопом; их я взял к себе. Пара из Швейцарии переоборудовала для своего путешествия «крузак» 1983 года: распилили его пополам, удлинили на метр, сверху поставили «караван» 1960-х годов — получившееся покрасили в нежно-голубой цвет. Семья из Манчестера с двумя детьми ехала в Киргизию, потому что «почему бы и нет». В Актау мы разъехались в разные стороны, но спустя сутки приехали к границе с Узбекистаном с разницей в пять-семь минут.
Узбекистан
Дальше началась невероятная красота: пустыня, верблюды, простор до горизонта во все стороны. Единственное серьезное неудобство для путешественника в северном Узбекистане — на первые 400 километров от границы с Казахстаном нет ни одной заправки, а 95-й бензин можно найти только в Хиве. Если «копейку» можно заправлять и 76-м пополам с ослиной мочой, то «ниссаны» участников ралли оказались к этому не готовы. Так англичане откололись от колонны, а мы с швейцарцами на дизеле отправились к ближайшей военной базе, где нашлась и солярка, и бензин, которые нам по братской цене слили прямо из цистерн. Заправленные и сытые мы свернули перпендикулярно дороге и отправились на Арал прямо через пустыню. Я так не водил машину с 10 лет, когда в последний раз играл в ралли на PlayStation. Машину швыряло из стороны в сторону, вверх и вниз. На поворотах через открытые окна в салон закидывало по паре килограмм песка, а шлейф за каждым автомобилем поднимался на десятки метров к небу. Из колонок, установленных вместо воздуховодов печки, орал турецкий ретророк Altın Gün и ливанский фольклор в переложении Acid Arab. Через два дня такой дороги у меня от вибрации отвалился почти весь хром, включая задний бампер. Аральское море — в прошлом четвертое по величине озеро на планете. В 1930-е здесь стали строить оросительные каналы, забирая воду из Амударьи и Сырдарьи. К 1960-м Арал стал заметно мелеть. За один год вода уходила на метр, озеро разделилось на два, одно из которых высохло почти полностью, а в данный момент все, что уцелело, составляет около 10% от былого объема воды. Теперь на месте моря — 40 000 квадратных метров пустыни Аралкум, посреди которой торчат бывшие портовые города. Корабли, до сих пор стоящие в бывшей гавани Муйнака, сейчас находятся более чем в 100 километрах от ближайшей воды. В день, когда мы добрались до Бухары, прошла ровно неделя, что мне приходилось заводить «канарейку» с толкача,потому что стартера я лишился еще в Казахстане. Там же мы с ребятами поняли, что у наших автомобилей разный темп и что пора расставаться, пока магия не начала рушиться сама. Я не в последний раз поменял стартер и поехал в одиночестве в Самарканд. Тут-то мне и написал Макс: «Жаль ты по Памиру галопом, так бы я упал на хвост до Мургаба». К этому моменту я уже отпустил концепцию времени, так что через полчаса Макс взял билет, а утром прилетел в Самарканд — в Таджикистан мы отправились уже вдвоем.
Таджикистан — Киргизия
Днем температура в регионе может достигать плюс 55 градусов, ночью — минус 10. Весь Таджикистан машина закипала на подъемах. Пока кто‑то не сказал нам, что антифриз — одна из наиболее токсичных жидкостей в автомобиле, мы выдували его из расширительного бачка в радиатор ртом. Потом соорудили из подручных средств что‑то вроде насоса. По ночам было чудовищно холодно, узбекский ватник и третий спальник оказались максимально кстати. Каждый день вставали и ложились с солнцем. Чем выше в горы мы поднимались, тем больше чувствовалась нехватка кислорода. Зачем наркотики, когда можно просто резко встать?! Дороги шириной в полтора корпуса над обрывом напоминали фильм «Плата за страх» Клузо.
Гостеприимство памирцев ни с чем не сравнимо. Стоит сделать остановку, как из кустов раздается: «Выпьем чаю?» или «Зарежем барашка?» — как минимум предложат сушеный тутовник, лепешки и яичницу. Горячие источники — отдельная любовь, не пропустили ни одного. Если ночевали не в палатках, то у местных — в традиционных старых домах на коврах. Макс в этих местах третий раз. Думал, его уже ничем после Сирии и Ирака не проймешь, но когда его видели люди, у которых он уже останавливался пару лет назад, они начинали плакать со словами: «Ты нас не забыл», — дальше плакал уже Макс.
Памир
Вторая попытка устроить разгрузочный день, уже у пика Ленина (верхняя точка Памира — 7134 метра над уровнем моря), обернулась еще более мощным провалом. Встали с первыми лучами солнца и отправились пешком к базовому лагерю пика. Это нас не удовлетворило — пошли к леднику. По дороге пересекли небольшую речку. Взобрались в компании двух собак на ледник, поиграли в снежки, подремали на лугу с яками и двинули обратно. Мы не учли, что к полудню лед начинает активно таять, и ручеек, который рано утром можно было просто перешагнуть, превращается в пяти-, а кое-где и в десятиметровую реку с порогами. Мы оказались отрезаны.
Двухчасовая прогулка закончилась через десять часов борьбы в прямом смысле за жизнь.Оказалось, что выдержать поток можно, только пока вода ниже колена. Выше — и тебя уносит вниз по течению, что бы ты ни делал. Прыгали, карабкались по отвесным стенам, цепляясь за колючки, бегали по осыпающимся козьим тропкам, на которых нельзя останавливаться, — мы прокляли все на свете, но хорошо запомнили этот урок. Заботливая швейцарка пустила нас поспать на полу в своей комнате, там мы и упали почти что замертво. Перепад между последним перевалом в Таджикистане и первым поселением в Киргизии — больше 2500 метров, поэтому туристы, едущие в обратном направлении, первую неделю лежат пластом. На следующий день мы отправились в Ош, по которому нас водил легендарный фиксер Алмаз. Его специализация — возить фотожурналистов под пулями, но на этот раз вместо них был инжир, урюк и лучший шашлык в городе.
Свежие комментарии